Я даже уже начала жаловаться девочкам и жениху, что Раннешш (а именно так звали моего доктора), мне вздохнуть свободно не дает, с каждым осмотром становясь все строже и назойливее, пытаясь докопаться до моего самочувствия и предпочтений в еде, и еще кое в чем — личном, на что я злобно его послала, напомнив нааганиту, что я не со-рин и не рин, услышав в ответ веселый смех сестры, что у нее точно так же с Фирраном.

И вот, спустя еще седмицу, наконец, настал тот день, когда я увидела опускающийся на Дамарран огромный линкор черных ниидов и выходящих по трапу Шэйтассса, маму и отца. Дядя Дэйрашшш и Аналлин прибыли отдельно, с армадой зеленых нитхов.

Что тут началось…

Вскрикнув, я кинулась в объятья самых любимых для меня существ, сразу оказавшись на руках у папы, жадно прижавшего меня к себе, целующего мои глаза, лицо и щеки, а со спины горячие ладони плачущей мамы, гладящей меня по голове и спине, которая просила Анаишшша меня отпустить, потому что тоже очень соскучилась.

— Солнышко мое, сокровище ты наше, радость ты моя, ну дай я на тебя взгляну…

Спустя минуту, оказалась уже в теплых женских руках, вздрагивая всем телом от непролитых слез, крепко обнимая свою хрупкую родительницу, не забывая рассчитывать силу. Моя потрясающая, красивая и любимая мамочка, как же мне ее не хватало…

А рядом стоял дядя Шэйтассс и Лейшшшар, прижимая к сердцу Шалисссу, и с заботливой улыбкой за нами наблюдал, успев поприветствовать двенадцатого и восьмого лордов, не решившихся вмешиваться в столь бурную встречу.

Успокоились мы не сразу. Особенно мои родители, так и продолжавшие держать меня в своих объятьях, до самого дворца.

А вечером состоялся торжественный ужин в кругу двух семей, где мужчины обсуждали дела своих домов, а я сидела между мамой и папой, нетерпеливо ожидая окончания трапезы и церемоний, чтоб остаться с родичами наедине.

И вот наконец-то ужин подошел к концу. Я приготовилась идти в покои нитхов и ниидов, но Ингарр меня не отпустил, доказывая, что я теперь принадлежу его дому и должна находиться с ним в его спальне. На что отец воспротивился, недовольно зашипев, что по закону я еще под опекой своих родных, медный и так воспользовался ситуацией, девочка, хотя бы, до свадьбы побудет с ним, Анаишшшем.

Спор, как всегда, разрешила мама, мягко попросив двенадцатого лорда отпустить ее малышку, хотя бы на эту ночь, потому что ей нужно о многом со мной поговорить, ведь скоро, я полностью посвящу себя своему арри и детям, и она очень будет скучать. Уже скучает.

Со-рин Лене, Ингарр не отказал. Правда, уточнив, что расстанется с ши-ар, только на одну ночь…

И вот, наконец, спустя время, я в окружении всех своих родных, словно как в детстве, за исключением младших братьев оставшихся дома под охраной раянок, альминов и Алекссандра моего старшего брата и наследника дяди Дэйрашшша.

Первым делом, крепко обняла третьего и четвертого лордов, а еще свою вторую сестру Аналлин и Лейшшшара, поинтересовавшись, почему их союз до сих пор не закреплен, на что мне ответили, что скоро, это Шалиссса поторопилась, выйдя за Анассстана раньше двадцати лет, а нитхе и нииду и без того хорошо, ведь они и так все время проводят вместе. При этом заметила, что Лей не стесняясь старших, вольно обнимает за талию сероглазую красавицу, а она и не думает отстраняться, как, будто это в порядке вещей. Насколько я помнила раньше сестра и черный такого себе не позволяли, опасаясь гнева третьего лорда. А сейчас дядя Дэйрашшш сидел и одобрительно за этим наблюдал вместе со своим ши-аром Шэйтасссом. Поняла, что много чего пропустила за прошедшие три года. Еще и это ощущение, что со мной разговаривают как с маленьким ребенком. Невольно почувствовала укол несправедливости и обиды. Знаю, что любят, но какое-то чувство отдаленности.

— Ну что ты, милая, все хорошо. — Меня обняли горячие руки мамы и притянули к себе. — Не надо так расстраиваться. — Поцеловала в висок, начав поглаживать меня по голове как в детстве. — Мы все прекрасно понимаем, как тебе тяжело и больно вернуться спустя столько времени, перенеся все то, что ты перенесла. Запомни, самое главное, это то, что ты жива, здорова и с нами, а все остальное, только в твоей голове. — Улыбнулась, ткнув меня пальчиком в лоб, под одобрительный кивок отца, сразу понявшего, о чем говорит его альфин. — Ты знаешь, я сама вечно накручиваю себя по пустякам, а потом оказывается, что все совсем не так. — Смешки и фырканье со стороны ее ньеров. — А если серьезно, поверь, родная, иногда, разлука бывает гораздо длиннее, но от этого, между искренне любящими тебя людьми, прости, нааганитами, ничего не меняется. Ты по-прежнему нам дорога. А еще, как и любой ребенок для родителя всегда будешь для нас маленькой, даже когда станешь совсем взрослой, и обзовешься своими детьми. Причем и Аналлин, и Шалисссу и Алекссандра ждет то же самое. Поняла, глупенькая. — Меня вновь поцеловали крепко обняв.

— Да, простите, — я прижималась к своей родительницы млея от ее тепла.

— Что тебя еще тревожит, сладкая? — Задал мне вопрос отец, забирая у надин, пересаживая на свои колени. — Я же вижу, что ты весь вечер сама не своя и хочешь что-то у меня спросить. Это из-за твоих отношений с Ингарром? У тебя с ним что-то не так? Или из-за твоего наследия…

— Нет, да… ну-у-у почти, — не зная как начать, произнесла я, чувствуя неловкость перед родичами. — Это касается моего восприятия Саффина. — Я… я очень остро на него реагирую, и даже, кажется, схожу с ума, забывая обо всем, когда чувствую его рядом. — Покаялась я, рассказав о последней встрече с наследником водных, свое неадекватное состояние после, и примирение с женихом, но это уже без подробностей.

Наступила гнетущая тишина, прерываемая ругательством четвертого лорда и удивленным восклицанием от Аналлин.

— А я думал, раз ты не заостряла на этом внимания, во время наших разговоров, тебя не зацепило твое надинство, в силу юных лет. — Глухо, проговорил отец, поднимаясь с кресла вместе со мной. — Мне нужно поговорить с девочкой, — направился из гостиной в спальню, дав знак остальным, что это надолго.

— Я с вами, — мама и не думала отставать.

И вот, находясь в родительской постели, лежа головой на коленях у мамы, а со спины ощущая ласкающую руку родителя, я испытала почти забытое детское чувство абсолютной защищенности, когда можно смело поделиться всеми своими бедами со взрослыми, зная, что тебя выслушают и поддержат.

Только вот…не поддержали. Папа хоть меня и понимал, и даже сочувствовал, зная какого это дис-иссаэру быть вдалеке от своей надин, все же не мог принять моей тяги к аллиду, посоветовав его забыть, надеясь, что со временем и расстоянием мои инстинкты и ощущения притупятся. Потому что не в силах был простить водных и радужных за все годы вражды, а еще за меня, свою малышку и боль, когда думал, что уже никогда не увидит свою девочку.

А вот мама… мама к моей неожиданности сказала, что против судьбы не пойдешь и не все в этом мире происходит по нашей воле. Они уже с Анаишшшем пытались уберечь меня от Саффина и что в итоге произошло? Девочку похитили. А после того как водный, почувствовал и попробовал меня как свою надин и истинную самочку, она даже боится представить, на что пойдет нааганит чтобы вновь вернуть себе то, что уже считает своим по праву. Да, родительница глубоко не в восторге от того, чтобы наследник аллидов ко мне приближался, но это только потому, что беспокоится, зная, кто такой Саффин, и какие силы стоят за его спиной.

— Настоящего мужчину, определяют не слова, а поступки, милая. — Проговорила родительница, не обращая внимания, на недовольное ворчание белого нага. — Я тоже вначале ненавидела Дэйрашшша и твоего отца, пережив по их воле настоящий кошмар, обреченная неизвестной расой на смерть. Все хорошо, любовь моя. — Сидящая на постели, сероглазая со-рин, красивая, как и восемнадцать лет назад, послала успокаивающий взгляд, своему тревожно вскинувшемуся зверю. — А Шэйтассса вообще боялась, считая его исчадием ада. Но со временем, мне доказали насколько я ошибалась, подарив самое дорогое что только может быть у женщины: малышей, свою заботу и любовь, настоящую семью. И если твой надин, милая, докажет мне что достоин быть с тобой рядом, обещаю смириться и поддержать, даже если лорды будут против. Только, боюсь… — глубокий вдох, и сочувствующая рука перебирающая мне волосы, — это будет очень непросто, моя девочка — земля разверзнется! Саффин настоящий нааганит и сын своих родителей. Ему никогда не измениться…